56

Зараженные ломились в люк всю ночь.

Это происходило вспышками. Минут пять-десять, кулаки и тела, ударяющие в люк. Промежуток тишины, и опять.

Постепенно интервалы становились дольше. Девочки устали плакать и уснули, уткнувшись в колени Пим. Прошло еще долгое время. Снаружи ни звука. Зараженные не вернулись.

Калеб ждал. Когда рассветет? Когда можно будет открыть люк? Пим тоже уснула; ужасы прошедшей ночи измотали их всех. Калеб привалился головой к стене и закрыл глаза.

Он проснулся от приглушенных голосов снаружи; пришла помощь. Кто бы там ни был, они стучали в люк.

Проснулась Пим. Девочки еще спали. Пим сделала простейший вопросительный жест.

Это люди, ответил он.

Но тем не менее ощутил некоторую тревогу, открывая люк. Слегка толкнул. В глаза ударил дневной свет. Он открыл люк до конца, моргая.

Стоявшая перед люком Сара рухнула на колени.

– О, слава Богу.

С ней был Холлис. Оба босые и мокрые до нитки.

– Мы отправились навестить вас, когда они напали, – объяснил Холлис. – Спрятались в реке.

Пим подняла наверх детей и выбралась сама. Сара обняла ее, плача.

– Слава Богу, слава Богу.

Она присела и обняла девочек.

– Вы целы. Мои малышки целы.

Чувство облегчения мигом покинуло Калеба. Он понял, что сейчас произойдет.

– Кейт! – заорала Сара. – Выходи уже!

Никто ничего не сказал.

– Кейт?

Холлис посмотрел на Калеба. Младший покачал головой. Холлис одеревенел и зашатался, кровь отлила от его лица. Мгновение Калебу казалось, что его тесть упадет в обморок.

– Сара, иди сюда, – сказал Холлис.

– Кейт? Кейт, выходи!

Голос Сары срывался.

Холлис схватил ее за пояс.

– Кейт! Ответь мне!

– Ее нет в убежище, Сара.

Сара билась в его руках, пытаясь освободиться.

– Холлис, отпусти меня. Кейт!

– Ее нет, Сара. Нашей Кейт нет.

– Не смей! Кейт, я твоя мать, выходи сейчас же!

Силы оставили ее, и у нее подогнулись колени. Холлис все так же держал ее.

– О Боже, – простонала она.

Холлис в отчаянии закрыл глаза.

– Ее нет. Ее нет.

– Умоляю, нет. Только не она.

– Нашей девочки больше нет.

Сара запрокинула лицо к небесам. И завыла.

Дневной свет был слабым и невзрачным, низкие тучи закрыли солнце. Питер поднял Эми, положил ее в грузовое отделение машины и укрыл одеялом. На ее лицо начал возвращаться румянец; ее глаза были закрыты, хотя она не спала, а, похоже, находилась на грани, будто ее сознание плыло по течению мимо берегов мироздания.

– Нам лучше ехать, – жестко сказал Грир.

Питер сел назад, рядом с Эми. Ехали они медленно, по грунтовой дороге, заросшей с обеих сторон кустами. Ночью Питер не мог разглядеть окружающую обстановку, а теперь смотрел на болота, лагуны, развалины, обвитые лианами, зыбкую, будто расплавленную землю. Иногда путь им преграждала вода, неизвестно какой глубины. Грир медленно вел машину вперед.

Растительность начала редеть, впереди появились циклопические дорожные развязки. Грир провел машину между кучами хлама под эстакадой, нашел взглядом въезд и вырулил к нему.

Некоторое время они ехали по шоссе, а затем Грир свернул. Несмотря на то что «Хамви» нещадно трясло, Эми еще не проснулась. Объехав второй район рухнувших эстакад, они поехали вверх по склону и снова выехали на шоссе.

Майкл повернулся и поглядел на Питера.

– Дальше полегче будет.

Начался дождь, стуча каплями по лобовому стеклу, а затем облака расступились, и выглянуло жаркое техасское солнце. Эми начала просыпаться. Питер поглядел на нее и увидел, что она открыла глаза. Моргнула, потом резко прищурилась и прикрыла глаза руками.

– Ярко, – сказала она.

– Что такое? – спросил Грир.

– Говорит, ярко.

– Она в темноте двадцать лет была, так что ей придется некоторое время привыкать к свету.

Грир наклонился и что-то достал из-под сиденья.

– Дай ей это.

И поднял руку над своим плечом, передавая Питеру темные очки. Поцарапанные стекла, дужки из луженой проволоки. Питер надел очки на Эми и аккуратно заправил заушины за ее уши.

– Лучше?

Она кивнула. Ее глаза снова закрылись.

– Я так устала, – тихо сказала она.

Питер наклонился вперед.

– Сколько еще?

– Нам надо успеть до заката, но уже близко. А еще нам понадобится топливо. Должен быть небольшой запас в убежище, западнее Сили.

Дальше они ехали молча. Несмотря на нервное напряжение, Питер почувствовал, что засыпает. И проспал два часа, проснувшись оттого, что машина остановилась. Грир и Майкл тащили из убежища две большие пластиковые бутыли с топливом. Мысли у Питера путались, руки и ноги отяжелели и обмякли, будто налитые водой. Он чувствовал свой возраст всем телом.

Увидев, что он выходит, Майкл глянул в его сторону.

– Как она?

– Спит еще.

Грир уже наливал топливо в бак через воронку.

– С ней будет все в порядке. Сон – это то, что ей сейчас нужно.

– Давай я на время за руль сяду, – предложил Питер. – Отсюда я уже дорогу знаю.

Грир наклонился, закрыл бак крышкой и вытер руки о рубашку.

– Лучше бы сейчас Майкл сел. Впереди еще пара сложных мест.

Они нашли Кейт у края леса. Револьвер был у нее в руке, палец на спусковом крючке. Один выстрел, точно в уязвимое место. Кейт хотела быть уверена в результате, педантичная до самого конца.

У них не было времени хоронить ее. Решили отнести ее в дом и положить на кровать, ту, которую делили Калеб и Пим, поскольку вряд ли они когда-нибудь сюда вернутся. Внутрь ее внесли Холлис и Калеб. Казалось неправильным оставить ее так, в залитой кровью одежде. Пим и Сара раздели и обмыли ее, надели на нее ночную рубашку Пим из мягкой голубой хлопчатобумажной ткани. Положили ей под голову подушку и накрыли одеялом, плотно подоткнув его по бокам. Пим, беззвучно плача, поправила сестре волосы. Последний вопрос. Следует ли показать ее девочкам? Да, сказала Сара. Кейт их мать. Они должны попрощаться с ней.